Комментирует Вячеслав Шульженко
Студенты отделения литтворчества, которым я руковожу вот уже более десяти лет, на одном из недавних занятий по мастерству попросили рассказать о том, что лично пережито мною в последнее время как яркое литературное событие. Признаюсь, не сразу смог даже самому себе ответить, а что понимать под событием: то ли прочитанную или перечитанную книгу, то ли конкретную писательскую судьбу или встречу, а возможно, чью-то яркую гипотезу или полемическую мысль.
Решил начать с утрат, на которые был столь ужасен 2021 год. Главная потеря – уход краснодарского писателя Виктора Ивановича Лихоносова, последнего русского классика, которому Георгий Адамович ещё в 1972 году признавался: «У вас редкостное чувство русского прошлого, природы, людей, всей России вообще». Соглашаясь с лучшим критиком первой волны русской эмиграции, хотел бы подтвердить мнение близких по духу коллег, что Лихоносова следует признать и самым имперским писателем современности. Всем своим творчеством он пробуждает в каждом из нас национальную и историческую память, светлую память об известных и незаслуженно забытых сынах нашего Отечества.
Я много раз встречался с ним на посвящённых ему чтениях, которые после возвращения в КубГУ начал ежегодно проводить на факультете журналистики мой друг, профессор Юрий Павлов, возглавивший в последние годы основанный В. И. Лихоносовым ещё в конце прошлого века самый яркий литературно-исторический журнал на Юге России «Родная Кубань». Его аналога нет, к сожалению, на Ставрополье, что столь ощутимо отражается на духовной жизни также не обделённого талантами края. Не было у нас, в отличие от соседей, такого человека – самозабвенного подвижника, утверждавшего своим словом и делом неизменную – светлую, христианскую – любовь к родной земле.
И вместе с тем это был необыкновенно мужественный человек, и он признавался, что таким его сделали мать и бабушка: «Они мне поставили голос. Может, всё-таки излишняя любовь к литературе была, вот она и держала. Потом круг людей, в который я попал. Это был, правда, круг сильных мужественных людей: Шукшин, Абрамов. Белов уже печатался, потом пришёл Распутин, он позже остальных пришёл. Вот мы как-то и держались друг друга. Одни были уже очень большими писателями, другие – поменьше. Но это были люди одного ряда. Это всё были честные, порядочные люди, которым тоже нужно было кормить семью. Но они никогда хвостом не виляли. Никогда!» В другой раз он сказал: «Я просто жил тем, что я люблю. Вот и всё… Делал то, что любил. Писал только о том, что мне нравилось. То, к чему душа не лежала (например, газета «Правда» мне всё время предлагала очерки писать), я и не писал! Я мало написал, очень мало, потому что писал только о том, что люблю». Немецкий исследователь Вольфганг Казак в своём знаменитом «Лексиконе русской литературы ХХ века» характеризовал Лихоносова как писателя, которому больше удаётся изображение душевной жизни в повседневных ситуациях, чем развитие и разрешение событийных линий, интеллектуально-логическое отступает у него перед духовно-иррациональным. Ему присуща традиционная, естественная манера повествования, что же касается характеров его героев, то они проясняются постепенно, с помощью чётких и точных подробностей, живого диалога и частых внутренних монологов.
Лучшая вещь, которую рекомендую прочитать всем в память о Викторе Ивановиче, это роман-хроника «Наш маленький Париж», в котором лиро-эпическими средствами восстанавливается истинная картина жизни кубанского казачества.
Своим же студентам я передал его слова о том, что в России всегда кто-нибудь в литературе появляется, у нас по-другому не может быть, так как рождается нужда в большом великом русском писателе. Народ так много пережил, что он, сам того не замечая, выталкивает из своей среды писателя, который всё о народе расскажет. Так было и так будет! Ничего случайного не происходит.
О другой горькой смерти – Василия Голованова – коротко сообщал в предпоследней колонке. Это, безусловно, для меня как учёного и литературного критика самая чувствительная из писательских потерь года, ибо ушёл человек и художник, которого будет остро не хватать всему отечественному мейнстриму. Он был одним из отцов-основателей отечественной геопоэтики, ставшей своеобразной реакцией на испытываемое многими из нас уничижительное расчленение мира и души, продолжающееся в литературе уже несколько десятилетий. В противовес этому Голованов открыл принципы особого метода письма, очень напоминающего путевой дневник интеллектуала, хотя для меня, профессора литературы, это письмо говорило скорее об особом виде литературоведческих изысканий, декодирующих способность Пространства раскрываться в слове. Его работы помогли мне в преподавании такой интересной дисциплины, как «Урбанистика», они явились mental mapping, то есть наукой, сформировавшейся к 60-м годам и занимавшейся, по мнению Александра Бренера и Барбары Шурц, «исследованием специфических влияний и эффектов городской среды (улиц, проспектов, бульваров, дворов, тупиков, площадей, памятников, дорог, архитектурных сооружений) на чувства, настроения и поведение индивидов и социальных групп, обитающих в этой среде». Эти слова стали определением модной нынче психогеографии, или, если хотите, «экзистенциальной географии» (Голованов), которую тот же Мирча Элиаде называет «сакральной».
Кстати, именно психогеография заложена в грандиозный проект, задуманный студентами отделения литературного творчества и Высшей школы дизайна и архитектуры с ведущим городским архитектором Игорем Тащевым (представленным в рубрике «Литературный проспект» циклом рассказов»). Его рабочее название – «Пятигорск вызывает». Правда, мне по душе больше другое – «Message: Пятигорск», но это не суть важно, ибо главное – легендарный Пятигорск, без которого Кавказ не Кавказ, как паруса без мачты, как кони без упряжки, как планета без орбиты. И неслучайно. Прародитель «водяного общества», ныне столица федерального округа, прекрасный туристический маршрут, посетить который хочет едва ли не каждый приезжающий на юг страны человек. Пятигорск тесно вплетён в историю Кавминвод, историю Кавказа, историю России. А благодаря Михаилу Лермонтову, одному из лучших отечественных писателей, – ещё и в историю русской литературы. Проект расскажет об удивительном городе как живом существе, скажем, наподобие хлебниковской птицы, которая совершает свой ежедневной полёт от Машука в город и обратно. За более чем двухсотлетнюю свою историю Пятигорск превратился в кладезь многих мифов и легенд, стал сокровищницей глубоких общечеловеческих смыслов, впитал их и сделал своими.
Из книг 2021 года лучшим считаю роман Е. Ремизова «Вечная мерзлота». Речь в нём, если иметь в виду художественное воплощение, идёт о незавершённом сталинском проекте связать Белое и Баренцево моря Трансполярной магистралью. В романе буквально с первых страниц весьма ощутима эпическая глобальность, перекличка с «Архипелагом ГУЛАГ» А. И. Солженицына, «Колымскими рассказами» В. Т. Шаламова, «Дорогой на Океан» Л. Леонова и мемуарами Ефросинии Керсновской, известной в последние времена писательницы, прошедшей через сталинские лагеря и умершей в Ессентуках. Автору явно удались описания могучего и непокорного Енисея и многих персонажей, поражающие своей натуральностью и простотой на фоне лагерной бюрократии. Сюжет держится на двух линиях – любви капитана Белова к ссыльной француженке и неисчислимых мучений семьи репрессированного геолога Горчакова. Книга подкупает своей психологической достоверностью и точностью деталей. Удачным представляется и образ вечной мерзлоты, вынесенный в заглавие. Вечная мерзлота – метафора коммунистической идеологии и покоящейся на ней диктатуре, «основанной на лжи и пропаганде, с несменяемой властью и обманутыми народами».
Впрочем, объективности ради, не буду возражать и критикам, справедливо упрекающим автора в видимой корявости словосочетаний, частом повторе сюжетных ходов, монотонности стиля повествования, хотя последнее мне представляется, наоборот, отличным художественным приёмом.
Для чтения порекомендую следующие книги.
Начну с напоминания о непременном прочтении романа Оксаны Васякиной «Рана», которую я расхваливаю уже полгода и мне за это нисколько не стыдно. Всем, кто, как и я сам, пережил в последние времена уход близких и дорогих людей, крайне необходимо прочитать это исследование человеческого горя, отголоски которого мы слышим в мировой культуре и литературе. Васякину вообще ставлю в пример своим питомцам: стремясь справиться со скоростями нашего времени, она одновременно ведёт аналоговый дневник, заметки в компьютере и телефоне. Ещё у неё есть ежедневник за текущий год, в котором фиксируются списки дел и вещей, планы на будущее и мимолётные мысли, которые она ни в коем случае не хочет забыть. Плюс к этому Васякина ведёт страницы в социальных сетях.
Советую обратить внимание на «Стеклянного человека» Валерия Печейкина, который начинал с постов в социальных сетях и уже тогда показал себя хорошим мастером русского слова, пусть порою и злым на язык, но добрым в своей сути.
Очень неплохо начал Тимур Валитов, выпускник магистратуры по литературному мастерству из Высшей школы экономики. Его дебютный роман «Угловая комната» замечательный прозаик и куратор автора Марина Степнова определяет разом и вполне классическим, и европейским, и откровенно модернистским и современным, актуальным, «поскольку одна из линий – вся про сегодняшних тридцатилетних взрослых детей, этих бедных ёжиков в тумане, которые всё никак не поймут, кем станут, когда вырастут».
Хочу сориентировать студентов и преподавателей нашего университета на новую серию издательства «Редакция Елены Шубиной» (РЕШ). Называется она «Русский iностранец». Уже изданы такие книги, как «Парижские мальчики в сталинской Москве» Сергея Белякова (признан бестселлером на ярмарке Non/fiction), «У него ко мне был Нью-Йорк» Аси Долиной, «До востребования, Париж» Александра Тарханова, «Солнечный берег Генуи» Натальи Осис.
Событием считаю роман Ольги Медведковой «Ф.И.О.», обязанный своим существованием самоизоляции 2020 года. По мнению весьма почитаемого мною критика, жизнь, ограниченная во внешних формах, с необходимостью устремляется внутрь, и литература это показывает, привнося в жизнь интенсивность и расширение внутренних пространств. Роман написан в форме дневника, ведущегося в парижской квартире во время карантина, в трёх тетрадях, соответствующих трём именам автора: Оля Ярхо – в детстве, Ольга Анатольевна Медведкова – в паспорте и Medvedkova, Jarho Olga Anat – во французской карточке медицинского страхования. Читателей дневника автор приглашает подумать, разобраться, поиграть в имена. Ольга Медведкова – прозаик, историк искусства и архитектуры, старший научный сотрудник Национального центра научных исследований Франции, автор романа «Три персонажа в поисках любви и бессмертия».
С большой осторожностью прошу филологов обратить внимание на «Стрим» Ивана Шипигина. На многих он произвёл впечатление, правда, абсолютно разное. Некоторых он веселит, и источник веселья – лексика. Десяток героев, напоминающих известных персонажей русской классики, и каждому из них автор создал свой речевой портрет. Но вся штука в том, что большинство из них не очень грамотные и образованные люди, их речь изобилует ошибками всех возможных видов (орфографические, пунктуационные, грамматические, стилистические), что с абсолютной достоверностью передаётся в тексте.
Как видите, появилось немало новых имён, во многих городах открылись книжные клубы, где собираются неравнодушные читатели. И это в переживаемое всеми нами столь странное время весьма символично – чтение из глубоко личного занятия становится разновидностью совместного досуга и способом провести его в хорошей компании. Не пора ли и нам сотворить нечто подобное? Жду предложений, друзья!
«Журнал, открывающий мир», № 26, 2022
